Все произошло очень быстро, настолько, что Эвели и глазом не успела моргнуть, а казавшиеся такими мощными соперники, уже корчились на земле, извергая черную кровь и другие, куда менее привлекательные жидкости своих тел.
Новый облик Риэля не испугал девушку, скорее наоборот, вызвал живой интерес, и она с удовольствием бы как следует рассмотрела того, кто скрывался под личиной привлекательного следопыта, однако момент к сожалению был не подходящим.
Осторожно оглядевшись по сторонам, бард поняла, что никто не обратил на стычку внимания, за исключением пары замешкавшихся "туристов", одним из которых был к ее изумлению иллитид. Щупальца на морде этого человекоподобного моллюска в длинной мантии нервно подергивались, когда он быстрыми шажками проходил мимо их компании, старательно делая вид, что он ничего не замечает.
Отравленный молидей, тем временем, отдал концы, но ему на смену из ближайшей двери выскочил практически его двойник. Мигом оценив обстановку, он выхватил из-за пояса пылающий огнем цеп. Однако та тварь, что лишилась руки, уже была на ногах. Волчья голова рычала, змея плевалась ядом, так что лунная эльфийка начала постепенно отступать в сторону ближайшего выхода с рынка.
- Отставить! - рявкнула змеиная голова молидея, зажимавшего обрубок руки. Он уже колдовал какое-то исцеляющее заклинание и кровотечение прекратилось. Солдат с цепом замер, окидывая парочку взглядом двух пар глаз. - Знаю я эту Тиамат, безумная тварь, отвратнее Бафомета! Пусть валят своей дорогой, все равно с них толку немного.
Пытаясь сохранить остатки поруганной гордости, он развернулся и ушел в казармы зализывать раны (в прямом смысле этого слова), громко хлопнув дверью. Солдат с цепом продолжал стоять, не спуская глаз с Эвели и Риэля, и девушка тихо спросила инкуба:
- Пойдем?

Рука инкуба, оказалась весьма тяжелой, но эльфийка не убирала ее до тех пор, пока они не оставили рынок далеко позади. И все-равно еще некоторое время ей казалось, что она ощущает буравящий их спины взгляд молидея.
- Надеюсь они здесь не слишком злопамятны, - пробормотала бард, не веря в свои же слова. - А вообще это было впечатляюще, они очевидно давно не получали достойный отпор. Что это за ямы там в земле?
Она показала на неприглядные с виду проемы, один из которых охранялся цепью демонических солдат разного вида уродливости. К этому проему выстроилась очередь из различных существ и они по одному подходили к яме и предъявив кто какие-то бумаги, кто магический символ - спускались вниз. Оказалось, что это и есть знаменитые порталы, ведущие на другие планы, а те что парили в воздухе - были созданы разными магами для перемещения именно по Равнине. Причем большинство из них оборачивались смертельной неудачей для создающего, а портал так и оставался висеть над городом, и никто не стремился его убрать.

Лунная эльфийка, пожала плечами, обходя валяющийся на пути труп существа, напоминающего гигантскую муху, по которой потоптались кованными сапогами.
Они шли практически в полной темноте, лишь изредка из окон домов-казарм  на улицу падали капли света либо попадался горящий факел, скудно освещающий путь. Из некоторых подворотен слышались странные звуки, то похрюкивания, то шум драки (с использованием когтей и зубов), иногда мерцала вспышка магического света или же светились багровым глаза, пристально следящие за прохожими.
- Я не из пугливых. Выросла в доме некроманта... Который по-видимому и втянул меня в эту вашу историю с путешествием в Ад, - наконец ответила бард. - К тому же, я уважаю силу, могущество, власть... А большинство подобных тебе существ, обычно ими располагают и умеют применять в нужный момент. С эстетической точки зрения, ты не выглядел отвратительно, - добавила она улыбаясь, но таким тоном, что хотя Эвели и смотрела вперед на дорогу, ее собеседнику показалось, что она заглянула ему в глаза.

Эвели промолчала, внезапно заныло сердце. Этот шутливый разговор полу-флирт, вызвал в памяти сотни похожих разговоров с Фьерном и она безумно захотела, чтобы он оказался рядом. Как же ей не терпелось увидеть колдуна! Эльфийка неосознанно прибавила шагу, и через несколько минут они вышли на пристань.
Пристань не отличалась бы от любой подобной в мире Эвели, если бы не была покрыта буро-черной брусчаткой, и не выглядела такой пустой. Кораблей или иного речного транспорта не было и в помине, у неширокого причала лишь покачивалась узкая, длинная серебристая ладья, рядом с которой сидела закутавшись в темный плащ с капюшоном высокая фигура.
Перед путниками, сколько хватал глаз - расстилалась мрачная, очень темная вода, в которой время от времени что-то поблескивало. От воды тянуло могильным холодом, и подойдя поближе к лодке, эльфийка услышала тихое пение. Она не могла понять кто поет, но это были едва слышные голоса, раздающиеся словно отовсюду, и одновременно - из глубины веков. Она тряхнула головой, но наваждение не прошло.

Голоса пели то раздельно, то в унисон и Эвели было довольно трудно абстрагироваться от них. Она никогда не слышала ничего похожего, и как бард страстно желала вслушаться, запомнить, записать, попробовать наиграть позже. Но инстинктивно понимала, что это может быть смертельно опасно. На ее счастье, темная долговязая фигура в плаще заговорила, отвлекая девушку и она обернулась с лодочнику.
- Плата стандартная, сто золотых, - глухо произнес тот, девушке показалось, что голос был мужской, однако, когда лодочник наклонился в их сторону, эльфийка невольно отшатнулась. Под капюшоном была лишь темнота и уголья горящих нечеловеческих глаз, напомнивших ей о злобных бесплотных тенях, с которыми ей несколько раз довелось сражаться в своем мире. - За каждого.
Девушка взглянула на Риэля, приподняв брови и скрестив на груди руки. Она не собиралась тратить свои деньги на проезд до Тиамат. У той золота наверняка было немерено, так что пусть немного потратится на расходы.

Рубин загадочно мерцал в полутьме причала и Эвели почувствовала, как дракон внутри нее алчно царапнул коготками. Однако, кровь алого дракона уже не имела прежней власти над лунной эльфийкой и она спокойно отвела взгляд от драгоценности. "Как только мы с Фьерном поженимся, он купит особняк в Уотердипе, и у меня наконец-то появятся комнаты для хранения драгоценностей и возможность их надевать", - мысленно пообещала себе бард.
Лодочник тем временем протянул руку, скрытую темным плащом и рубин исчез в складках одеяния. Он принялся отвязывать ладью и дал несколько указаний.
- Не касайтесь воды, если лодка перевернется, вам конец. Вернее вашему "я", - произнес он загадочные для эльфийки слова. - Если утонете - попадете к душам утопленников, а если вас кто-то вытащит - останетесь пустыми оболочками.
Эвели вздрогнула, бросила взгляд на Риэля и осторожно полезла в ладью. Она почти не раскачивалась, так как вода была спокойной, но все-таки бард постаралась сесть не слишком близко к краю, на корме.

Эвели провожала взглядом удаляющиеся порталы Стайроса и тоже размышляла о словах лодочника. В ее мире о Реке Крови или Стиксе рассказывали множество легенд и небылиц, и барду совсем не хотелось проверять некоторые из них. Она слышала о том, что у этой реки нет конца и нет начала, что ее волшебное русло изменчиво и непостоянно, и что она соединяет между собой разные Планы, в том числе Бездну и Девять Кругов Ада.
Бард периодически посматривала на темную, костлявую фигуру лодочника в балахоне, и каждый раз у нее по коже пробегали мурашки, когда ей казалось, что темный прогал капюшона глядит в ее сторону. Лодочник словно изучал девушку и ее спутника, Эвели чувствовала это, хотя сама не знала, почему так уверена в своих ощущениях. Она следила за лодочником краем глаза, но постепенно течение стало более быстрым, взмахи весел более редкими, теперь весла уже требовались для того, чтобы править, и девушка отвлеклась, разглядывая мрачные берега, и стараясь держаться подальше от брызг воды.
В целом ощущения эльфийки были правильными, потому что демон, называющийся марренолот, выглядящий как мрачный лодочник, раздумывал стоит ли ему спокойно довести пассажиров до Авернуса, как попросил его мужчина или же заманить в одну из многочисленных ловушек, например в Мертвый Грот или в Заводь Утопленников и посмотреть, много ли еще у них при себе драгоценных камушков.

Темная река несла свои мрачные воды вдоль монотонно скучных берегов и через некоторое время, Эвели почувствовала, что ей ужасно неудобно сидеть. Она потянулась, разминая затекшие мышцы и вытянула ноги под стоящую впереди лавку. Она радовалась, что у лодки столь странная конструкция, достаточно неплохо защищающая от брызг воды, но вот об удобстве пассажиров, конечно, никто не позаботился. Хотя учитывая местонахождение реки, вообще удивляло, что лодка не была оснащена пыточными инструментами и прочими свойственными Бездне излишествами.
Немного помаявшись, она все-таки обратилась к фигуре в плаще:
- Эй, лодочник, как долго нам плыть до Авернуса?
- Ни одно путешествие по Реке Крови не длится более суток, - глухо и загадочно ответили из глубин плаща и девушка не решилась расспрашивать его более подробно.
Бард посмотрела на сидящего напротив Риэля, чьи взгляды она ловила на себе на протяжении последнего часа.
- У тебя должно быть стальные нервы, если ты рассчитывал отдохнуть в этой лодке, - заметила лунная эльфийка. - Или ты думал, что удастся найти более удобный транспорт? Ты уже плавал по Стиксу?

Эвели не осталась в долгу и тоже принялась изучать лицо инкуба, она впервые так близко общалась с демоническим созданием и если бы не обстоятельства, приведшие ее в Бездну, бард бы даже получала удовольствие от приключения. Как и Фьерн он был высоким брюнетом, но глаза совершенно другие - теплого карего оттенка, а не сине-лиловые отблески холодных морей.
Услышав о Тиамат, девушке пришла в голову небольшая идея.
- Ужасная Королева Драконов, отправившая тебя за мной, безусловно желала, чтобы мы добрались до нее как можно скорее? - спросила бард, значительно повысив голос, чтобы их разговор услышал лодочник. - Наверняка пригрозила, что сожрет живьем тех, кто встанет у нас на пути? Или что она обычно делает с теми, кто мешает ее воле?

Во время этого разговора чуткие уши барда уловили, что звук работающих в воде весел изменился, сначала замер на мгновенье, а затем стал интенсивнее. По-видимому, лодочник уловил суть разговора, и принял к сведению.
- Надеюсь, мне не доведется с ней пообщаться, - ответила Эвели инкубу, приподняв бровь и чуть улыбнувшись. Она снова понизила голос: - Если хочешь, можешь действительно попробовать отдохнуть, вздремнуть, если сумеешь устроиться поудобнее. А я посторожу твой сон.

- Я плохо лажу с женщинами, они меня не любят. В основной своей массе. - Бард усмехнулась, а в ее синих глазах замерцали искорки, свойственные серебряным эльфам. - С мужчинами - другое дело. Хотя далеко не у каждого есть твое обаяние. Тиамат удачно выбрала посланника, твоей харизме сложно сопротивляться.
Эвели достала из сумки мандолину, и принялась наигрывать на ней тихую, очаровательную мелодию, просто, чтобы размять пальцы, а так же собираясь использовать ее магию, если лодочнику взбредет в голову какая-нибудь глупость.
- Расскажи мне о своей госпоже. Судя по всему, вопреки расхожему мнению о драконах, она умна и проницательна? Ты знаешь, зачем мы с моим колдуном ей понадобились?

Эвели кивнула, принимая информацию к сведению, хотя и не слишком веря в то, что Риэль ничего не знает о деле своей госпожи.
- У нас будет остановка? - вдруг спросила она, осознав, что провести сутки в этой утлой ладье, будет не слишком легко и приятно. На ее вопрос откликнулась тварь в плаще, продолжавшая мерно и без устали работать веслами.
- Все, путешествующие этим маршрутом, обычно останавливаются в Гроте Отчаяния, там можно отдохнуть около часа.
- Название звучит не слишком привлекательно, - заметила эльфийка, разглядывая пейзаж, который успел довольно быстро и незаметно для них, измениться.
Это уже была не Равнина Бесконечных Порталов, они вплыли в туман, постепенно становившийся все более и более густым. Он липким слоем оседал на коже, одежде и волосах, и девушка поняла, что с трудом различает даже сидящих в лодке, и на миг у нее закружилась голова, когда она не смогла различить ни воды, ни неба, как будто они повисли в облаках.
- Этот грот - пристанище для отчаявшихся, заблудившихся в Тумане, - глухо ответил лодочник.
И они продолжали плыть дальше, медленно, словно воздух и вода превратились в кисель. "Как в дурном сне", - подумала Эвели, содрогнувшись и порадовавшись, что она в этом тумане не одна. Голоса, звучащие из Стикса изменились, теперь пение стало навязчивым шепотом, скребущим душу, словно когти.

С трудом различая в тумане лицо своего спутника, Эвели тихо ответила:
- Иногда мне так не кажется...
Лунная эльфийка не представляла сколько они уже плывут в этом туманном мареве, и каким образом их проводник находит дорогу. Бард чувствовала тоску, сжимающую сердце и никакие слова ободрения не могли пробиться сквозь эту пелену отчаяния, что царила вокруг, поглощая наименее стойкие души. Девушка думала о том, что все это - один большой обман, коварный план, созданный для того, чтобы заманить ее так далеко от родного мира, а впереди была лишь одна неизвестность. При мысли о том, что она стремится достичь невозможного, а на самом деле никогда уже не увидит Фьерна, ее глаза наполнились слезами и она закрыла лицо руками. Эвели не была склонна к унынию и истерике, однако царившая вокруг аура отчаяния добралась и до ее стойкого разума.
Однако туман начал постепенно рассеиваться, возвращались и звуки окружающего мира - такие как плеск весел и поскрипывание уключин, тревожащий душу шепот стихал и девушка подняла голову, убирая руки и осматриваясь. Неоглядное водное пространство Стикса изменилось, вокруг возвышались скалы, напоминающие фьорды, и лодка быстро направлялась к гроту, в который нужно было проплыть под широкой каменной аркой. Эвели оглянулась назад и увидела густую стену белого тумана, из которого они выплыли.
Оказавшись под сводами камня лодка поплыла медленно и вскоре лодочник остановил ее у каменного берега, привязывая канатом к покрытому скользким мхом столбу. Грот Отчаянья оказался не слишком светлым, его пол так же был покрыт мхом, своды каменного потолка скрывались в темноте.
- Здесь всегда можно найти плавник для костра, - глухо произнес лодочник, выбираясь на твердую землю. - Но нельзя останавливаться более, чем на пару часов, иначе летучие мыши вампиры проснутся.

Эльфийка кивнула - она уже чувствовала себя вполне нормально, и радовалась тому, что может пройтись по устойчивой поверхности. Хотя при словах "мыши-вампиры", она бросила тревожный взгляд на потолок грота, но тот был скрыт во мраке. Эвели проводила взглядом удалявшегося на поиски плавника инкуба, подумав о том, что он стал часто к ней прикасаться, гораздо чаще, чем все ее спутники за последнее время, за исключением Фьерна.
"Интересно, он пытается пробиться сквозь защитную магию моего амулета? Как жаль, что мне ничего не известно о намерениях Тиамат".
Девушка прошлась по краю выступающего в воду каменистого пола грота, всматриваясь в темную воду. Здесь было очень тихо и спокойно, река "замолчала", только изредка раздавался глухой всплеск или звук падающей капли. Молчаливый лодочник уселся спиной к девушке, неподалеку от лодки, достав к ее удивлению, странного вида изогнутую удочку. Насадив на крючок извивающегося отвратительно-бордового червяка, он забросил удочку в воду ни разу не обернувшись к барду. Эвели отошла подальше от воды, положив свои вещи возле покрытых мхом камней, там где виднелось место от давнего кострища.
Она гибко потянулась, жалея, что не может сделать упражнения на растяжку - вдруг лодочник бы обернулся и принялся смотреть на нее из-под мрака своего капюшона. Но затекшие мышцы требовали разминки и она пару раз быстро прошлась колесом от одной стены грота до другой. Мох на полу был мягким, словно специальное покрывало для акробатов. Несколько лет назад девушка путешествовала с цирковой труппой и научилась у них некоторым полезным трюкам. Позже они пригодились ей, во время тренировок у крылатых эльфов, учивших Эвели сражаться в полете.